Всю неделю пересматриваем "Семнадцать мгновений весны". До этого смотрели в детстве, так что, можно сказать, впервые смотрим. Впечатление от детских, на самом деле, сильно отличается. Мне, например, он запомнился историей радистки Кэт. Кроме нее я помнила только, что пастор Шлагг не умел ходить на лыжах, а Плейшнер выбросился из окна, потому что не заметил цветок на подоконнике. А вот что Штирлиц не дал немцам создать атомную бомбу уже прошло мимо.
А вот про Кэт я помнила все-все. И как ее предупреждали, что рожают обычно на родном языке. И как разбомбили дом, и ее оглушило до сотрясения мозга. И как Штирлиц отмазался от отпечатков пальцев, наврав, что переносил чемоданчик на руинах. Но, главное, как младенца выкладывали на холод, а потом она с ним сидела в канализационном колодце.
Так вот, младенцев к моему удивлению оказалось два. Второго я напрочь забыла. И, главное, теперь меня мучит вопрос, а как она крышку ухитрилась закрыть? Помните ведь, как она там сидела? В распорку: ножками в скобу, ведущую вниз, спиной - в стенку колодца, в каждой руке - по младенцу? И как она потом головой поднимала канализационный люк? Он был тяжелый, это было очень трудно. Не могу теперь представить, как она его ухитрилась закрыть? Не головой же... Головой это нереально. Нет ли, случайно, идей, как она это могла сделать? Почему не могла и это - кинематографическая условность, мне не надо. Мне именно закрыть хочется.
Update: радисткой Кэт и крышкой канализационного колодца я достала всех, до кого дотянулась. Ответ дня: "Берёшь одного младенца за шкирку в зубы, освободившейся рукой закрываешь." с)
